Обряд на крови - Страница 43

Даже в том, что касается магии, ничего не дается даром. Я знал, что боль еще одолеет меня. Но это все фигня: сейчас главное – выжить, а тревожиться из-за похмелья можно и потом.

– Лара, – сказал я. – Я понимаю, что в ваши планы входит типа убить меня, но с моей точки зрения ситуация изменилась.

Суккуб покосилась на вампиров, потом на Инари.

– Согласна, чародей.

– Перестроим ряды, чтобы вызволить девочку?

– Двигаться можешь?

Я оттолкнулся от земли и более или менее благополучно – с учетом обстоятельств – выпрямился. Лара стала спиной ко мне, стараясь держать в поле зрения всех трех вампиров. Те, в свою очередь, стояли не двигаясь и только голодный огонь в мертвых глазах позволял отличить их от обычных покойников.

– Ага. Вполне мобилен.

Лара бросила на меня взгляд через плечо, и глаза ее расширились от удивления.

– Впечатляюще. Что ж, перемирие?

Я утвердительно тряхнул подбородком.

– На двадцать четыре часа?

– Идет.

– Клево.

– Их лица! – всхлипнула Инари. – Какие у них лица! Боже, кто они такие?

Я удивленно покосился на перепуганную девочку, потом на Лару.

– Она что, не знает? Вы ей ни о чем таком не рассказывали?

Не спуская взгляда с ближнего к ней вампира, суккуб пожала плечами.

– У отца такая политика.

– Ну и сумасшедшая у вас семейка, Лара. Нет, правда. – Я подобрал с земли обломки своего жезла. Резьба по дереву сложностью не уступала наложенным на него заклятиям и требовала долгого времени и денег. За всю мою профессиональную практику мне пришлось раз пять или шесть мастерить себе новые жезлы, и каждый раз у меня уходило на это недели две, не меньше. Чертова девица сломала очередной, что меня огорчало до чертиков, зато продолжавшая бурлить во мне волна позитива подсказала положительную сторону: теперь в моем распоряжении оказалось две довольно-таки тяжелые деревяшки с острым зазубренным изломом. Я шагнул между Инари и ближайшим к нам вампиром и протянул ей одну из половинок.

– Держи, – сказал я. – Представится шанс – действуй, как Баффи.

Инари выпучила на меня глаза.

– Что? Вы что, шутите?

– Делай как сказано! – велела Лара, и в голосе ее зазвенела сталь. – Никаких вопросов, Инари!

Похоже, голос суккуба убедил девчонку. Она без промедления взяла у меня деревяшку, хотя испуг на лице у нее от этого не уменьшился.

Над головой продолжало клубиться невидимым вихрем проклятие, сдавливая мне виски, путая мысли. Я старался отстроиться от помех, сфокусироваться на проклятии, проследить, откуда и куда оно движется. Мне просто необходимо было понять, на кого оно нацелено, – от этого, в конце концов, зависел не только успех расследования, но и моя жизнь.

Проклятие было сложным, многоуровневым. Однако, как я уже говорил, я имею обыкновение держать при себе наготове кое-какие средства для борьбы с самыми разнообразными напастями. Я вытащил из-под рубахи амулет и позволил наконец озвучить тревожившую меня мысль:

– Чего это они стоят без движения?

– Может, советуются со своим господином? – предположила Лара.

– Терпеть не могу ждать, пока меня позовут бить по морде, – сообщил я – Не нанести ли нам удар первыми?

– Нет, – отрезала Лара. – Они нас боятся. Не шевелитесь. Это только спустит их с цепи, а время играет на нас.

Новая волна почти физически леденящего холода коснулась меня. Волосы встали дыбом. Проклятие готово было сработать, а я так и не знал, на кого оно нацелено. Я шарил взглядом по сторонам в поисках хоть каких-то физических проявлений.

– Я в этом не уверен, мисс Рейт.

Один из вампиров, меньший из тех двоих, что стояли рядом с одноухим, вдруг пошевелился. Взгляд его мертвых глаз уперся в меня, и он заговорил. Трудно представить себе, что звуки, издаваемые двумя разными мертвыми, иссохшими глотками могут отличаться друг от друга, но это так, уж поверьте мне на слово. Этот голос струился плавно и принадлежал вовсе не шевелившему губами вампиру. Этот голос был старше. Старше, холоднее, злобнее – и все же с едва уловимыми нотками женственности.

– Дрезден, – произнес этот голос. – И правая рука Рейта. Рейтов сын-бастард. И его ненаглядная младшенькая. Что ж, вечер удался.

– Привет, Мавра, – отозвался я. – Только тебе ведь все равно, так что прекрати-ка эти кукольные игры в «Носферату» и перейди к делу. У меня завтра хлопотный день, хотелось бы выспаться.

– Господи, Гарри, – послышался слабый хрип. Я оглянулся и увидел, что лежавший на земле Томас смотрит на меня широко открытыми глазами. Вид у него был похлеще самой смерти, взгляд с трудом удерживался на мне, но по крайней мере он проявлял признаки жизни. – Вы что, пьяны? Когда успели?

Я подмигнул ему:

– Такова сила позитивного мышления.

Вампир-марионетка зашипел, и голос его сделался глуше, более зловещим.

– Эта ночь многое уравновесит. Сделайте их, ребятки. Убейте всех.

Тут разом произошло много вещей.

Вампиры бросились на нас. Одноухий атаковал Лару, марионетка – меня, а третий устремился на Инари. Тот, что рвался ко мне, похоже, был не мастак драться, но и он передвигался с такой быстротой, что я едва отслеживал его перемещения, – впрочем, тело мое все еще звенело от инъекции позитивной энергии, и я ответил на его атаку так, словно это вступительные па хорошо знакомого мне танца. Я отступил на шаг в сторону, пропуская его мимо себя, и приемом, достойным Баффи, обрушил свою половинку бывшего жезла ему на загривок.

Возможно, на телеэкране это происходит и эффектнее. Зазубренная деревяшка вонзилась в вампира, но не думаю, чтобы она проткнула плащ – тем более чтобы она вонзилась ему в сердце. Однако удар лишил эту тварь равновесия, и она, пошатнувшись, пролетела куда-то дальше. Может, вампир все-таки получил какие-то травмы – он испустил пронзительный вопль, полный боли и ярости, от которого зазвенело в ушах.